Нижний венец.

В эту ночь я спал как убитый; снились какие-то бабушки, закутанные в платки и шепчущие непонятные слова, таинственные бородатые старцы с клюками, розовощекие здоровые мужики с топорами и пилами, одним словом то, что было навеяно событиями дня прошедшего.

А прошедший день был знаменателен началом возведения дачи, плавно превращающейся в моих планах из небольшого временного пристанища в полноценный загородный дом.

Надо отметить, что исподволь меня готовили к этому дню сами строители. Наши отношения уже давно переросли из тривиальных денежных в некое подобие дружеских; по-видимому, тому способствовали моя коммуникабельность и длительность строительства. Но, ближе к делу.

В этот день закладывали первый венец моего дома. Венец – это один пояс бревен, укладываемых по внешнему периметру дома.

Нижний венец, или «окладной», как его еще называют, отличается от остальных тем, что изготавливают его не из оцилиндрованного бревна, а из бруса. Нижняя часть дома наиболее уязвима: повышенная от близости с грунтом влажность, всевозможные микроорганизмы, перепады температур и прочие негативные влияния способны способствовать быстрому выходу из строя именно окладного венца. Если уж такое происходит, и нижний венец (или его часть) сгнивают, то замена венца особых хлопот не составит: постройку приподнимают домкратами, или другими механизмами, после чего изношенную часть заменяют.

Еще издревле закладка окладного венца сопровождалась всевозможными ритуалами; наш народ суеверен до мозга костей (и я тому не исключение), поэтому обычаям следуют и до сих пор, они превратились в некое подобие культуры, связанное со строительством дома из дерева.

День Х был назначен заранее. Приехав на участок, мы с женой застали бездельничавшую, на наш взгляд, бригаду из пяти человек. Выяснилось, что ждут только меня! «Хозяин, способствует погодка-то. Знак хороший – быть счастью в твоем доме», - авторитетно заявил один из старейшин бригады, жмурясь от ярко искрившегося под зимним солнцем снега. «Нету дома еще», - категорично заявила супруга ему в ответ, на что он ухмыльнулся в бороду и коротко изрек: «Будет».

Мне вручили в руки топор и наказали отколоть от окладного венца щепу. Меня немного смешили торжественные лица строителей, смотрящих на меня несколько иронично, мол, посмотрим-посмотрим… Но чувствовалось, что для них это не просто протокольное событие, а именно – ритуал. Отколотую щепку мне завернули в чистый носовой платок и велели носить до окончания строительства.

Закладка нижнего венца затянулась почти до темноты. Строители с помощью бечевки несколько раз перепроверяли углы, тщательно скрепляли обработанные защитными средствами брусья и подгоняли их друг к другу. Когда стало темнеть, от бригады отделился старшой, руководивший все это время работой и следивший за правильностью ее исполнения. Не торопясь, он начал разводить костер. Я и жена, уже вдоволь надышавшаяся свежим воздухом и несколько раз предлагавшая вернуться домой, принялись ему помогать. Следует отметить, что бригадир разводил костер так же умело, как и руководил работой: не прошло и пяти минут, как в уже темное небо неспешно сыпались снопы искр. Появилась бутылка водки, нехитрые закуски, состоявшие из солений и поджаренного на костре мяса. «Окладной венец – делу конец», - изрек бригадир перефразированную (или исконную?) поговорку, когда бригада собралась перед костром. Еще долго он вещал своим нехитрым языком услышанные от деда и отца истории и байки, связанные со строительством деревянных домов, и было в тех историях место и жадным хозяевам, и находчивым строителям; и нерадивым работникам, и почти сказочным персонажам. Порой было тяжело отличить, где в этих историях быль, а где вымысел, но оскорблять бригадира недоверием не хотелось, тем паче, что рассказывал он и вправду интересно.

Домой вернулись почти к полуночи. Всю дорогу жена, не употреблявшая алкоголя и поэтому сидящая за рулем, обсуждала услышанное и находилась под впечатлением прошедшего дня.

Стройка продолжалась…